Бесконечный прогресс.. Этими фразами обывателя пугают, как в детстве «бабайкой». Потому что независимо от того, понимает он или нет всю эту экономическую талмудистику с ее «ликвидностями» и «фьючерсами», сами слова «понижается», «перестает расти», «угрожает спадом» действуют на ум обывателя грозно. По подобию набатного колокола. Раз звучит — значит, что- то стряслось. Неизвестно что — враг ли у ворот, амбар ли горит, — но стряслось несомненно. Все оттого, что мы пропитаны злодейской идеей непрестанного прогресса. Мы ею незаметно пропитались — на правах жителей второсортной эпохи. Мы пили чай и смотрели телевизор; жевали бутерброд и читали школьный учебник; дышали воздухом и слушали радио. А в это время и чай, и бутерброд, и воздух пропитывались бредом о бесконечном прогрессе, звучащем из радио, телевизора и сочащемся из книжек. Так вместе с воздухом и пищей мы впитали в кровь убеждение, что мир поступательно развивается от худшего к лучшему по строгой прямой и не иначе.
И что прежние поколения людей были глупее и несчастнее нынешних по определению. И что человечество должно развиваться без конца, без спадов и остановок. Наука, техника, суета, шум, рынок, возня без передышки, головокружение от успехов и прибыли, прибыли, рост ликвидности.. Всё у нас в крови и подсознании. Это просто вязли в очередной раз и украли враги у христианства идею о бесконечном совершенствовании личности и низвергли ее с религиозных высот прямо в сборочный цех завода «Renault». Или в офисный центр любого из мегаполисов. Как вам нравится. Да, христиане говорят о вечной любви, о бесконечном духовном росте в желании уподобиться Отцу светов, о безграничных добродетелях, таких как терпение или милосердие. Но христиане никогда не говорят о бесконечном и обязательном росте потребления, о безграничном богатстве, рождающем безграничную алчность, о непременной необходимости множить комфорт, доходя до абсурда. И уж тем более не считают это нормой. А у нас украли, говорю, представление о бесконечности духовного совершенства и внедрили его, в виде идеи бесконечного роста, в область прибыли и производства. Пред ним бьют в бубны и жгут жертвенные костры. Дымом этих костров отравлено дыхание уже не одного поколения. О, вы, желающие бесконечного экономического роста, выраженного в максималь- ных цифрах, послушайте. Андрей Ткачев православные проповеди про любовь, литургию, милосердие, уныние. Скачать передачу На сон грядущим Андрея Ткачева. Протоиерей Андрей Ткачёв, 10/09/2016 — 11:55. Проповеди · Публицистика . Протоиерей Андрей Ткачёв, 11/03/2016 — 14:37. Миром правит Бог и молитва к Богу живота моего. И до тех пор пока молитва не замолкла, пока сердца горят любовью к Богу - мир стоит любовью к Богу. Если ваш ребенок растет и вы радостно отчеркиваете карандашиком на дверях очередную отметку, то ваша радость законна и понятна. Но вот он растет далее, и уже перерастает вас, и упирается в верхний дверной косяк темечком, и расти не прекращает. Вы бежите по врачам, и кричите: «Караул!», и про ваш случай снимают телесюжет в раздел «Сенсации», верно ведь? В данном случае ясно, что норма заключается не в бесконечном росте, а в его замедлении и остановке вовремя, с тем чтобы уступить место развитию нравственному и умственному. Или спортсмен. Вот он, потея и мучаясь на тренировках, бежит быстрее, прыгает выше и гребет сильнее. Значит ли это, что он будет развивать до бесконечности свои способности, доходя до скорости света, запрыгивая на облака и переворачивая земной шар, как гирю? Есть границы у физического ресурса. Пренебрежение к ним смертельно опасно для человека. И любой спортивный гений понимает это, когда вешает бутсы или перчатки на гвоздь и уходит в бизнес, на тренерскую работу или куда- то еще. Такова собственно вся жизнь. Бесконечный рост в ней возможен только внутрь, а не вовне. У роста вовне есть множество ограничителей, среди которых не только природные границы и исчерпаемость ресурса, но и воля Божия. Во внешней жизни всегда есть семь тучных лет для нарастания жирка и семь тощих лет для питания запасами. Люди Книги это должны знать. Им дан разум и вера для того, чтобы в сытые годы не гордиться и не расслабляться, а де- лать различные запасы. В скудные же годы не отчаиваться, на этих самых припасах выживая. Так мы, собственно, в наших широтах и живем, памятуя, что один летний день ползимы кормит. Весной и летом поднапрягся, зимой отсиделся, дожидаясь тепла, — это некий аналог тех двух египетских семилеток, к принципу которых наш народ привык с незапамятных времен. Следовательно, не стоит устраивать гвалт по поводу различных спадов и кризисов. В ритме «день- ночь» вся планета живет. И даже там, где день неописуемо длинен (за Полярным кругом), там в отместку и ночь чрезвычайно длинна. А вечный день без сумерек и потемок нас только в Небесном Иерусалиме ожидает. Не раньше. Опять скажу. Попытка предвосхитить Царство Божие и воплотить его в земные формы встречается в жизни на всяком углу. И всё получается какое- то уродливое и карикатурное. Вечный покой становится вечной праздностью. Вечная радость — кабацкой каруселью и клубным угаром. Если у Павла «несть мужеский пол, ни женский» в смысле равной святости и равных прав, то сегодня не разберешь, где мужик, а где баба по совсем иным причинам. Ну и вечный нравственный прогресс заменен на вечную жажду прибыли и роста. Басурманство, одним словом. Потихонечку навязанное басурманство. Тьфу. Расширение внешнего могущества без противовеса в виде внутреннего духовного труда и смирения рождает припадки конкретного сатанизма на почве самоупоения. Тамерлан это, или Александр Македонский, или семья банкиров с Уолл- стрит — не важно. Важно, что Богу это ох как не нра. Превознесшегося мыслью о своем величии Навуходоносора Господь заставил ходить на четвереньках и есть солому, о чем Даниил рассказывает. Гордую Вавилонскую башню Господь оставил недостроенной и рассеял беспокойный строительный муравейник, потому что гордо всё было и дерзко с самого начала. Если на фасаде у цивилизации — бесконечная жажда власти с бесконечной жаждой прибыли любым путем, то на изнанке у нее — бесконечное развращение и вражда с Господом Богом. Чуть ли не спор с Ним Самим о главенстве. Звездно- полосатые сегодня на себя эту одежку примерили, и понравилась им она. А мы должны понимать, что это гибельный путь, и учиться мыслить по- иному, не так, как наши широко улыбающиеся недруги. Нужно выветривать из себя мыс. Оно должно коснуться самих основ мышления нашего, так, чтобы мы в словах и терминах, в идеях и теориях меняли бесовское на человеческое. Тогда мы не будем выслушивать на цыпочках тысячи сложносочиненных терминов от МВФ, терминов, за которыми сто процентов скры- вается западня и очередная гадость. Это я всё к тому, что есть тучные и есть скудные годы. И еще к тому, что желающий вечно расти без границ и разумной цели, а только ради процесса роста подобен одной лягушке из притчи. Та хотела быть конем и дулась, пока не лопнула. Европейская идея бесконечного прогресса в ее неоспоримой наглядности, так сказать. Революция: кровавый урок. Революция, ты научила нас Верить в несправедливость добра. Шевчук. Мужик жил медленно и привычно. Рассвет встречал с петухами и на закате засыпал вместе с умолкнувшей скотиной. Мочил ноги в утренней росе и снисходительно прятал улыбку в бороду, глядя на чумазых детей, бегающих по тёплой пыли двора. Потом внезапно пришёл из города сухощавый и умный человек со злыми глазами. Он стал горячо и гневно говорить о том, что жизнь несносна. О том, что счастье есть, оно близко и за него стоит начать войну прямо с завтрашнего дня. Он говорил о сияющих городах будущего и о всеобщем равенстве. Мужик слушал его вначале рассеянно. Затем стал вслушиваться и думать. А через несколько дней он не пошёл в поле. Он возненавидел свою жизнь, всю, до донышка, и захотел другую. Мужик взял в руки вилы и пошёл убивать барина. Это — революция. Революция — это вера в счастье, которое географически находится где- то «там», а во времени избрало для обитания «завтра». Ради этих «там» и «завтра» революция тре. Будь она проклята за всё, что она сделала, за все свои декреты и гиль. Будь она проклята за свой лжехристианский пафос, за всю свою теорию и практику, догматику и аскетику. Но пусть будут помилованы те, кто не устоял перед её натиском и кого затянуло в её глубокую воронку, подобную омуту на воде. Завтра обманутые крестьяне будут жечь усадьбы. И завтра едва умеющий читать ра- . А сегодня обедневшие дворяне ещё пьют на террасах чай, ещё мечтают о нездешней любви и бренчат на расстроенных гитарах. Они поют о том, как в «измученной груди» бушуют «роковые страсти». Закрывая глаза, они поют «Отвори потихоньку калитку», а прислуга уже глядит на них исподлобья, и уже не спешит явиться по первому зову. Скоро слова «ступай, милейший» или «поди прочь, болван» исчезнут из лексикона. Их место займёт фраза, унесённая с митинга, и крепкое словцо из подворотни. Но редкий барин сегодня чувствует это, и завтра жизнь будет наказывать его за бесчувствие. Революция — это женщина. Больше того, она — языческая богиня. На её шее, как у богини Кали, ожерелье из черепов. Вся она — смесь одинаково ненасытных жестокости и сладострастия. Чаша мерзостей в руках вавилонской блудницы из Апокалипсиса — не полна ли именно этой смесью? Когда чужие дети были сожраны, а ненасытное чрево ещё не наполнилось, с какой холодной жестокостью она стала пожирать собственных исчадий! И зря они плакали перед её немигающим взглядом, зря клялись ей в вер. Она сожрала их всех одного за другим. Сожрала со вкусом, разгрызая черепа, перекусывая позвоночники, сыто отрыгивая на виду у тех, кто ожидал своей очереди.. Сколько энергии высвободила эта сатанинская пляска. Если расщепить атом, то высвобожденной энергии хватит, чтобы расщепить находящийся рядом другой атом. А тот, в свою очередь, расщепит следующий. Реакция станет цепной, и что из этого выходит, знают все родившиеся во второй половине XX века. Если растлить душу одного человека, то энергия разложения будет способна отравить и разложить другую, рядом находящуюся душу. Эта реакция тоже может быть цепной. И если Пирогов называл вой. Сколько поколений жителей Хиросимы будут болеть от того злосчастного взрыва? И сколько наших поколений ещё будет болеть от последствий той эпидемии, вспышка которой надолго окрасила небосклон в красный цвет? Может, не надо об этом думать? Может, это уже то прошлое, которое не стоит ворошить? Если событие это изменило жизнь всего, без исключения, мира, то разве можно, оглядываясь назад, его не заметить?
0 Comments
Leave a Reply. |
AuthorWrite something about yourself. No need to be fancy, just an overview. Archives
December 2016
Categories |